На открытии экспозиции 27 января выставочный зал союза художников заявил о прорыве в изобразительном искусстве, о небывалом творческом успехе архангельских художников. Насколько эти слова соответствуют действительности, о том, кто такой, каким должен быть настоящий художник и каково его предназначение, мы узнали из беседы с флагманом современного изобразительно искусства — у Дмитрия Трубина.
***
— Дмитрий Александрович, расскажите, пожалуйста, о зарождении Ваших образов, насколько задумка сюжета отличается от уже реализованного?
— Так получается, что образ всегда приходит внезапно — и его тут же записываешь. Если нет бумаги, то на куске газеты. Записываешь, насколько возможно точно. Часто получается развить образ, но и не менее часто образ развивать не получается. Ты просто увидел, зафиксировал, подошёл к холсту — и сделал. Но вот в чем дело: то, что ты видишь внутри себя — оно почти никогда не совпадает с тем, что у тебя появляется на картине, всегда есть прибавочный элемент, который от тебя не зависит. Я не верю, что можно увидеть от начала до конца сделанную вещь внутри себя и изобразить на холсте то же самое. Во всяком случае мне это не удавалось, но я думаю, что не удавалось никому.
— У Вас наверняка были учителя или люди, которыми Вы вдохновлялись очно или заочно. Расскажите, кто они?
— На самом деле я человек вообще влюбчивый, читающий. И, естественно, меня вдохновляют очень большое число деятелей искусства. Это и художники, и поэты, и музыканты, и писатели. Я очень много знал интересных людей и все они — даже мимолётные встречи — оставили необходимые для меня зарубки. В юношестве я занимался в студии Бориса Копылова — и это была самая важная встреча в моей жизни, потому что Борис был лучшим художником (да и сейчас один из лучших). Он всегда говорил правильные вещи, а именно, что есть очень много причин не заниматься искусством, и если у тебя есть эти причины, то не занимайся искусством вообще. Имеет смысл заниматься искусством только тогда, когда ты не можешь им не заниматься, а так, да, существует бессчётное количество девочек и мальчиков, которые рисуют «по воскресеньям» и чувствуют себя большими художниками, но это так не работает.
Борис Копылов. «Автопортрет с Леной» (данная работа не была представлена на выставке).— В современном мире очень популярными в последние годы стали «поиски себя», люди массово начали «саморазвиваться», ходить в качалки, на йогу, читать книжки по психологии и т. д. Как Вы думаете, имеет ли это смысл, иными словами: талант очевиден, или его нужно усердно искать?
— Безусловно, талант очевиден. Его не спрячешь, но если его нет, то его и не найдёшь, это бессмысленно. Талантливый человек — но особенно художник — существо очень редкое. Искусство — это путь, это своего рода миссионерство. Это когда ты понимаешь, что пришел в несовершенный мир, и ты обуреваем гордыней переделать его. Ты не согласен с этим миром и моделируешь новый мир. Я художник, и я моделирую мир, и если я не смоделирую его, то никто следом за мной так его смоделировать не сможет, потому что это субъективистский мир.
Существует разное искусство, например искусство научного склада, — это Малевич. Разумеется, «Чёрный квадрат» Малевича любить невозможно, но не понимать сущностную важность такой «малевичевой» точки тоже нельзя. Но если бы «Чёрный квадрат» не сделал Малевич, то «Чёрный квадрат» сделал бы кто-то другой, потому что это объективный ход истории искусства.
— Говоря о человеческой одарённости, Франсуа де Ларошфуко пишет в своих мемуарах: «Ветер, который гасит спичку, раздувает костер». Согласны ли Вы с этой сентенцией? Тяжёлые жизненные обстоятельства формируют или губят настоящего художника?
— Когда мы говорим о маленькой спичке — о маленькой грани таланта — она, конечно, тоже важна, процентов девяносто художников на этой выставке — и есть маленькие грани таланта и, разумеется, они все будут задуты любым катаклизмом. Необходимо понимать, что художником человека делает, в первую очередь, мировоззрение, а не умение красиво рисовать. Но я не могу оставить надежду на чудо, быть может, в жизни этих художников произойдет потрясение, и эта самая маленькая спичка вдруг превратится в нечто большое, поскольку художник рождается только в противостоянии «сильному ветру» и обществу.
Дмитрий Трубин. «Несение креста по Босху».— Почему общество всегда противостоит художнику?
— Всякий талант агрессивен, а агрессия всегда рождает противоагрессию. И естественно, что желание всякого общества — погасить ***** (к чертям, прим. ред.) всякий талант, поскольку талант всегда слишком сильно торчит. «Будь как все, будь скромнее, будь в коллективе» — задача общества всегда была именно в этом. «Как это вы художник?! Все могут быть художниками! Прачка, плотник — да кто угодно может руководить государством. Устроим диктатуру пролетариата, потому что все люди равны!» — но никто не может быть равен, ну не могут быть люди равны хотя бы потому, что от природы все люди разные и у всех разные способности… Но равенство перед законом — вещь необходимая…
Или идиотский штамп: «Талантливый человек талантлив во всем» — чушь собачья. Я видел живописные работы Бориса Гребенщикова (признан иностранным агентом) и чуть не разочаровался в человеке, которого любил с детства. Будучи таким прекрасным музыкантом и талантливым поэтом, надо же писать такую гадость и выставлять её!..
— Вы полагаете, что все дело в зависти к таланту?
— В сущности, да. Художник — это человек с другой планеты, он опасен, у него есть мировоззрение, и у него есть средство сказать это всем. И естественно, это противоречит огромному количеству иных «Мировоззрений», потому что мировоззрение художника — это нечто иное, а все иное должно быть либо погашено, либо уничтожено, либо отодвинуто — и поэтому всякий оригинальный ум в искусстве, конечно, вызывает дикое раздражение.
Дмитрий Трубин. «Рабочий и колхозница».— В последние годы всё большую популярность набирает искусственный интеллект. Как Вы думаете, способна ли машина заменить художника?
— Нет, это просто смешно. Есть вещи объективные, в которых машина может побеждать, например, в науке машина может страшно раздвинуть рамки, но мы занимаемся другим делом, у нас субъективистское искусство. Мы сами строим миры из того, чего не знает машина. Машина не способна ошибаться. Вот именно эта способность на ошибку и делает искусство уникальным.
— Я предлагаю переместиться во времени примерно на 30 тысяч лет назад, когда еще жили наши предки-кроманьонцы, наскальные рисунки которых украшают пещеры центральной Европы по сей день. Как Вам кажется, почему древний человек почувствовал необходимость изображать окружающий мир, ведь, казалось бы, у них есть всё — семья, пища?
— Необходимо понимать, что, в общем-то, религиозные, мистические вещи — чистейшая метафизика. Это, как правило, изображения каких-либо шаманов или ритуальных животных. И если начали рисовать, то, видимо, не всего хватало. Я полагаю, необходимость этого состояла в том, что человек в какой-то период истории открыл для себя мир метафизики, стал осознавать с появлением религии, что существует ещё и вечная жизнь. Рисунок на скале — это своего рода метафизический контакт, как например, если возьмем Рембрандта, то прикосновение к его холсту будет самым настоящим метафизическим контактом, поскольку именно к этому самому холсту прикасался сам Рембрандт.
— Какой совет Вы можете дать юному талантливому художнику?
— На самом деле никакого совета, кроме самого элементарного: то, что художник и должен делать — наблюдать, удивляться, делать и удивлять других. Ничего другого нет. Ты должен любить, видеть и замечать то, что можешь заметить только ты сам. Необходимо интересоваться этим миром, смотреть на природу, читать, любить и быть любопытным. Единственное, что отличает настоящего художника — это дикое любопытство. Надо очень много читать и думать, ведь, еще раз повторю, что художник — это мировоззрение, а не умение написать этюдик.
— Есть ли куда двигаться современным художникам, когда уже, казалось бы, открыли и придумали всё, что можно было открыть и придумать?
— Дело в том, что в искусстве нет границ. Ничто неисчерпаемо в природе, как и в человеческом разуме. Искусство не должно превращаться в салон, в обыкновенные интерьерные вещи, оно совсем другое, — чаще всего плюющее в лицо обществу, да и вообще чему угодно. Кто занят искусством, тот, как правило, не согласен.
Дмитрий Трубин. «Натюрморт с клубникой».Беседовал Владислав Митихин