Режиссер: Срджан Драгоевич.
В ролях: Драган Бьелогрлич, Никола Койо, Драган Максимович, Зоран Цвиянович, Милорад Мандич, Драган Петрович, Лиза Монкьюр, Никола Пеякович.
Премьера 9 мая 1996 года.
Войны никогда не меняются для тех, кто в них не бывал и являются личной уникальной трагедией для непосредственных участников. Сегодня от простых граждан соседней страны постоянно слышишь «я нахожусь словно во сне, будто всё это не со мной». Те, кто бежал из своих домов не могу поверить, что разбитые улицы, где они пили пиво, взорванный университет и погибшие соседи, были на самом деле. Даже 17 часов в сидячем вагоне на пути в никуда им кажутся более реальными, чем их жизнь за пару дней «до».
Даже, если война гражданская и вяло течет в паре сотен километров от дома, люди склонны воспринимать её, как нечто далекое, что уж говорить о войне в государстве, очень сильно отличающемся от нашего, с начала которой прошло 30 лет. Да, речь о боснийской войне и о том, как непосредственные её участники рефлексировали на эту тему спустя всего год после окончания боевых действий.
Сегодня югославские войны — частая тема на политических ток-шоу, где самые разные спикеры жонглируют фактами, как им нравится. Несмотря на то, что данные события освещаются у нас довольно однобоко и исключительно с политической точки зрения, интерес к конфликтам на руинах Югославии вновь пробудился, а значит и фильм «Красивые деревни красиво горят» будет в настроение.
Имеющий руки да загуглит и сам сделает выводы, какая из сторон ему более симпатична, но для понимания контекста небольшой экскурс в историю необходим.
Боснийская война, во-первых, конфликт межэтнический, во-вторых, межрелигиозный и, в-третьих, идеологический. Югославия до 1991 года — это своего рода Советский Союз в вакууме: на относительно небольшой территории проживали десятки совершенно разных народов, все европейские религии, одновременное наследие и Османской империи, и Австрийской, и Российской, дикие внутригосударственные разногласия еще со Второй мировой (Хорваты, Венгры и албанцы устроили геноцид сербов в прямом смысле слова) и все это якобы связывал социализм.
Иными словами, мешанина страшная. Не взорваться такая смесь просто не могла.
После падения Берлинской стены в Югославии начался свой парад суверенитетов. Уже к 1991 на карте появились независимая Сербия, Хорватия, Словения и Македония. Через год Сербия начала распадаться на Боснию и Герцеговину, Воеводино, Косово и Черногорию. Где-то рядом бурлила Албания, в которой также прошла маленькая гражданская война и дефолт. Большая часть этих разногласий не решена до сих пор.
Именно боснийская война — это конфликт между боснийскими сербами, чьи интересы не учитывались при отделении, босняками-мусульманами, хорватами-националистами и Югославской народной армией, желающей вернуть, собственно, единую Югославию, но с национальным нюансом.
Война шла без малого 3 года и за это время карта Боснии и Герцеговины перекраивалась вдоль и поперек, создавались временные государства и объединения, радикализировались исламистские настроения, сербы расквитались за геноцид середины ХХ века резней в Серебренице под конец 1995 года. Войну прекратило НАТО, и явного победителя не было, но можно представить, как за это время ожесточились люди со всех сторон.
Собственно, «Красивые деревни красиво горят» вышел в 1996 году (война закончилась в декабре 1995), миром, мягко говоря, еще не пахло, впереди было Косово и бомбардировка Белграда, но люди уже невероятно устали от войны со своими вчерашними согражданами.
Режиссер Срджан Драгоевич изначально не желал занимать ничью сторону, так как видел лично, что творят солдаты с любой стороны. Во главу угла было решено поставить общечеловеческие ценности, желание мира, которое свойственно каждому, поэтому повествование ведется от двух лиц: мусульманина-босняка и боснийского серба, которых судьба завел в тоннель, по иронии судьбы построенный по приказу самого Броза Тито во славу «братства и единства» народов.
И отряд сербов, и отряд мусульман спасались в тоннеле от минометных обстрелов, давно не ели и не имели никакого желания резать друг дружку в полном бессилии и темноте, поэтому заключили временное перемирие. Сиюминутный мир между простыми соладатами-кровными врагами — очень сильный ход и работает правильно почти в любом произведении от Ремарка до военных мемуаров Никулина. Этот фильм — не исключение.
Вся лента — это своеобразный косплей на «Мертвые без погребения» Сартра. Пусть режиссер и говорил, что его вдохновлял Селин, но солдаты, осознающие всю безвыходность положения, давно позабывшие идеалы, за которыми шли на эту войну, вспоминающие о мирном прошлом, потому что больше ничего не остается — явный Сартр.
Герои пытаются понять, как так вышло, что сербы режут сербов, как один народ может так сильно ненавидеть друг друга, так ли важны мнимые различия. Не обошлось и без опасной в те годы мысли — «Сербы, объединяющий народ, титульная нация»
Отряд, в котором служит Милан, представляет собой группу совершенно разных людей, что олицетворяет неоднородность сербского общества. Характеры персонажей раскрываются не только по ходу действия, но и с помощью флэшбеков, которые показывают, как герои попали на войну.
Гвозден — профессиональный военный, коммунист, в 1980 году он прошёл пешком 350 километров, чтобы увидеть похороны Тито.
Веля — вор, промышляющий в Германии, который благородно пошёл воевать вместо брата, чтобы дать ему окончить университет.
Брзи — наркоман, совершенно случайно попавший в пекло боевых действий.
Марко — придурковатый паренёк.
Лаза — простой обыватель.
Вилушка — четник-монархист, кум Лазы.
Петар — школьный учитель, сторонник решения проблем мирным путём.
В эту компанию попадает американская журналистка, которая полна западных стереотипов о злых варварах сербах. Вместе они проводят время в тоннеле в перестрелках, разговорах, размышлениях, пока не решаются на прорыв.
Милан в своём поиске ответа доходит до отчаяния, апогеем которого становится попытка убить с помощью вилки боснийца, находящегося на лечении в соседней палате в белградском госпитале. Это только подтверждает невозможность определить то, кто виноват и кто начал первым.
Через весь фильм проходит символ — окровавленные руки, подчёркивающий то, что Гражданская война в Югославии — трагедия для всех народов, её населявших.
Не меньше тем самым народам нравится, как горят деревни соседа, поэтому, по мнению режиссера, ничего не закончено.
Может сложиться впечатление, что в данном тексте речь идет о мрачном тяжелом фильме, но это не совсем так. В нём много черного военного юмора, мирная жизнь в воспоминаниях солдат полна танцами, цыганщиной и прочим Кустурицей.
В XXI веке дополнительные грустные смешки вызывает осознание, что риторика пропаганды не меняется, похоже, столетиями. Всегда на одной стороне будут хотеть быть культурнее, древнее и важнее для человечества, чем те «варвары», против которых идет война.
Вот цитата из фильма, националистам на заметку:
«Ты вообще знаешь, ты, что сербы — самый старый народ? Когда швабы, англичане и американцы 600 лет назад ещё свинину руками ели, мать их, а у нас уже было вот что — вилочка. Мы при сербском дворе уже ели вилками, а швабы руками. Сербы — самый старый народ».
Для людях в галстуках важны территории, власть, а чувство собственной важности и мнимое национальное величие — это для тех, кто пониже. Как хорошо, что к 2022 году мы всё это пережили и больше не будем оправдывать конфликты исторической правдой. Наверное.
Александр Губкин