Кроме этого, Пеункову инкриминируется еще несколько тяжких преступлений – организация преступного сообщества, понуждение к совершению сделок и организация заказного убийства.
У Дмитрия Агронского остались дети и вдова Ольга. Она долго молчала. Весь Архангельск знал, что, несмотря на все понятия – не трогать семьи, – за ней также шла охота. Серьезная, страшная охота. И вот впервые Ольга нашла в себе силы поделиться с обществом воспоминаниями о страшных тех годах, когда не только она – полАрхангельска боялись сказать суровую правду о банде, терроризировавшей бизнесменов города и области.
Ольга, собрав волю в кулак, пришла в редакцию, чтобы дать нам интервью. (на дополнительных снимках Ольга Агронская после интервью в редакции).
Илья Азовский:
– Каким образом вы узнали о том, что ваш муж убит?
Ольга Агронская:
– Всегда, когда я до него не могла дозвониться, я звонила охраннику, и он передавал ему трубку. Я не смогла до него дозвониться, позвонила охраннику. Тот сказал, что опаздывает. А через три или четыре минуты он мне позвонил и сказал, что в Дмитрия стреляли, его увезли в больницу.
Я спросила: он жив? «Да, жив», – сказал охранник. Я сказала, что я сейчас подъеду, буду через 20 минут. Я была с ребенком.
Илья Азовский:
– Вы были дома в тот момент?
Ольга Агронская:
– Нет, я была с ребенком в Дворце пионеров…
Илья Азовский:
–Вашему мужу угрожали? Как долго?
Ольга Агронская:
– Минимум десять месяцев. Это было безумное напряжение. Просто безумное!
Илья Азовский:
– Психоз такой создавался?
Ольга Агронская:
– Да. Дмитрий не спал. и не ел, не выходил из дома. Я сама лично проверяла подъезды, около них. Я его возила на машине, при этом он сидел на заднем сиденье.
Илья Азовский:
– То есть каждый день ждал киллера?
Ольга Агронская:
– Каждый день ждал угрозу. Не то, чтобы киллера…
Я както задала ему вопрос про киллера. А он говорит: я надеюсь, что убивать не будут, что сожгут базу, ну машину сожгут, а может быть, и не будет ничего. Но, к сожалению…
Илья Азовский:
– Я так понимаю, что если человек просто работает дворником, то ему ничего не угрожает. Чем занимался Дмитрий?
Ольга Агронская:
– Дима занимался лесозаготовкой.
Илья Азовский:
– И что хотели от него угрожающие?
Ольга Агронская:
– Чтобы он вообще ушел из этого бизнеса.
Илья Азовский:
– То есть чтобы он просто отдал им свой бизнес?
Ольга Агронская:
– Просто отдал.
Илья Азовский:
– Отдал или продал?
Ольга Агронская:
– Отдал.
Илья Азовский:
– Именно отдал?
Ольга Агронская:
– Потому что был совместный проект с гражданином Пеунковым, куда Дмитрий вложил свои деньги, после чего Пеунков сказал: мол, а зачем ты нам нужен? Чеши отсюда. Перекрыли все. То есть и лес было не заготовить и не вывезти заготовленный. Плюс психологическое давление постоянное.
Илья Азовский:
– Естественно, Дмитрий отвечал, что не собирается отдавать собственность и бизнес?
Ольга Агронская:
– За день до этого он встречался с людьми из окружения Пеункова и сказал: я ухожу. На что ему сказали: извини, парень, поздно.
Илья Азовский:
– Что значит «поздно»?
Ольга Агронская:
– Поздно.
Илья Азовский:
– Поздно уходить?
Ольга Агронская:
– Уже поздно.
Илья Азовский:
– Как так?
Ольга Агронская:
– Поздно, потому что Дима очень много знал. Изначально отношения с Пеунковым были дружеские, партнерские. А потом началось…
Илья Азовский:
– Вы уже тогда понимали, о какой банде идет речь?
Ольга Агронская:
– Да, это были Пенины. Типа с заказа с Пени. Я еще не верила, а Дима говорил, что они вот так работают.
Илья Азовский:
– Ему в течение нескольких месяцев поступали угрозы, у него хотели забрать бизнес. А он обращался в правоохранительные органы?
Ольга Агронская:
– Нет.
Илья Азовский:
– Почему?
Ольга Агронская:
– Потому что при знакомстве было сказано: с милицией у нас всё схвачено.
Илья Азовский:
– С архангельской милицией или с районной, там, где бизнес был?
Ольга Агронская:
– И с районной, и с областной. Везде у них были связи. У Пеункова и папа был высокопоставленный чин в Москве. И тут знакомые, и обращаться куда-либо было бессмысленно…
Илья Азовский:
– А как вы считаете, милиционерам платили или их тоже держали в страхе?
Ольга Агронская:
– Платили. Я не могу сказать, что все в милиции были проплачены, но были люди, которые именно общались, которым платили, которые докладывали информацию. Нам даже пистолет както подбросили. Ну, вы помните эту историю…
Илья Азовский:
– Да, да, да. Писали…
Ольга Агронская:
– Так вот, там опер был засланный. Еще был один следователь. Фамилия Лопач. Тоже водился с Пеунковым. Это Димины слова, то есть я не наговариваю на людей.
Илья Азовский:
– В Диму стреляли. Он умер в больнице?
Ольга Агронская:
– Он умер сразу.
Илья Азовский:
– В больницу¬то отправили?
Ольга Агронская:
– Он сразу умер.
Илья Азовский:
– Вы поехали в больницу и уже там узнали?
Ольга Агронская:
– Да, я только через час узнала, что он умер. Мне сказали, что его оперируют, но врач вышел, сказал, что он умер сразу.
Илья Азовский:
– Вы рыдали?
Ольга Агронская:
– Как вы думаете?
Илья Азовский:
– Долго?
Ольга Агронская:
– Я до сих пор плачу.
Илья Азовский:
– Дети знают, как умер папа?
Ольга Агронская:
– Да, дети знают. Я от детей ничего не скрываю.
Илья Азовский:
– Не стали скрывать от детей?
Ольга Агронская:
– Нет… Я не хотела, чтобы мои дети жили с мыслью, что папа их бросил…
Папа погиб. Почему погиб наш папа? Потому что плохие люди это сделали. Они знают, что папу убили, они помнят папу. Мы ездим каждый год на могилу. 3 мая мы всегда рядом с ним.
Илья Азовский:
– А в тот момент, когда убили Диму, у вас не было чувства страха? Или за плачем, за рыданиями не думали об этом?
Ольга Агронская:
– Нет, я тогда фактически сходила с ума…
Я перестала рыдать только через месяц, когда Кожевников с друзьями пытались сжечь мою машину. Кожевников – это подручный господина Пеункова.
Илья Азовский:
– Кожева, да?
Ольга Агронская:
– Кожева, да, которого опознал водитель со стоянки, когда пытались сжечь машину. Потом за мной стали следить. Я просто начала сходить с ума. Я перестала есть, я перестала спать. Я была вынуждена уехать, потому что это было безумно тяжело.
Илья Азовский:
– С детьми вместе?
Ольга Агронская:
– Детей я сразу увезла…
Я сначала не могла объяснить чтолибо детям. Младшему тогда было год и девять месяцев, старшей дочке было пять лет. Я сразу сказала, что папа умер. Она говорит: почему?
Я говорю – я приеду, все расскажу. Девочка у меня тоже замкнулась.
Я приехала, ей всё рассказала. Она очень переживала, молчала. Она печалилась, что папа не сможет с ней разговаривать.
А я ей сказала: разговаривай, он тебя слышит.
Она спрашивала: а как он мне будет отвечать? А я ей отвечала, что он тебе во сне приснится.
Я десять дней провела на снотворных. Я просыпалась только для того, чтобы заснуть снова. Я выспалась, восстановила, по крайней мере морально, свои силы.
Я не подходила к окнам, не выходила на балкон, не разговаривала по телефону. Не знала, как выйти из дома.
Угроза была, и это всё передавалось. Город маленький. Были знакомые с той стороны, которые звонили мне: увози срочно детей.
Помню, както вечером позвонил пеунковский знакомый и сказал: срочно увози детей. Я спросила: в чем проблема? Мужа убили, а мы живем, никого не трогаем. Он ответил, что Пеунков сказал: мол, сын растет.
Илья Азовский:
– Вот как?
Ольга Агронская:
– Сын растет. Вдруг отомстить захочет за отца.
Илья Азовский:
– Неужели он помешался на «крестном отце», на вендетте, когда вырезают целыми семьями…
Ольга Агронская:
– Да, да. Это было какоето помешательство. Я детей за два часа собрала и увезла. Это было бегство.
Илья Азовский:
– А кто вам передал вот эту фразу? Из пеунковсих ктото?
Ольга Агронская:
– Да. Из ближайшего его окружения.
Илья Азовский:
– То, что сын растёт, да?
Ольга Агронская:
– Да, просто ко мне среди его людей многие хорошо относились. Вот и звонок: уезжай сама, увози детей, вообще закрывай квартиру, уезжай. Я скажу, когда вернуться можно будет. Угрожали также моему брату и его семье.
Илья Азовский:
– То есть речь шла не о том, что вы слишком много знаете, а именно о том, что растет сын и он может когдато отомстить?
Ольга Агронская:
– Ну такие мысли у человека. Ребенку два года было на тот момент.
Это страшно: когда ты бежишь из своего дома, где у тебя семья была, где дети твои родились, когда ты ходишь по городу и оглядываешься.
Илья Азовский:
– Ответ на опрос, почему вы не обратились к правоохранителям, я думаю, тоже понятен.
Ольга Агронская:
– Да.
Илья Азовский:
– Вы знали...
Ольга Агронская:
– Да. Я давала показания и на самом деле очень переживала.
Илья Азовский:
– У вас сожгли машину. Свидетели опознали пеунковского Кожеву. И что?
Ольга Агронская:
– Дали год условно. Типа, её не совсем сожгли. Не долетел спичечный коробок 40 сантиметров. Он облил ее бензином и поставил…
Илья Азовский:
– А то, что вам угрожали, для правоохранителей не имело значения?
Ольга Агронская:
– Они говорили, что мне все это кажется, что у меня паранойя. Это был ответ следователя: у вас паранойя, вы просто боитесь.
Илья Азовский:
– Фамилию следователя помните?
Ольга Агронская:
– Нет, не помню.
Илья Азовский:
– А хотя бы откуда он?
Ольга Агронская:
– Помоему, меня в прокуратуре допрашивали, на Новгородском.
Илья Азовский:
– Да, тогда еще следствие было прокурорское.
Ольга Агронская:
– Я помню, как тогда из¬за допроса опоздала на поезд, на который у меня были билеты. И был человек в прокуратуре, который спросил следователя: может, на день приставим к ней кого¬нибудь, чтобы за неё было спокойно?
На что следователь сказал: да что ей, граната, что ли, прилетит на восьмой этаж? Через два месяца граната прилетела – в Соломбале, в дом Горяшина.
Илья Азовский:
– Следователь размышлял по неким понятиям, которые у бандитов существуют, что семьи якобы не трогают?
Ольга Агронская:
– Да, то есть, как правило, семью не трогали. Меня трогали, меня пасли. Тогда, когда я уже привела свою голову в порядок. У меня просто стал холодный ум. Это не значит, что я там смирилась, забыла и всё. Я сказала, что меня никто из этой квартиры не выгонит. Я не буду оглядываться. Я буду дальше жить. Всё…
Илья Азовский:
– Сейчас вы согласились на интервью. Снова появились в Архангельске. Ходите по улицам...
Ольга Агронская:
– Да.
Илья Азовский:
– Вы потеряли страх или просто отдаете себе отчет, что этой банде пришел конец, что их накрыли?
Ольга Агронская:
– Я надеюсь, что они получат свое, потому что возмездие должно быть. Это закон жизни…
Что ты пошлешь, то к тебе и вернется. Им вернулось…
Я для себя решила: никто не скажет, что у Димы Агронского слабая жена. Никто.
Дима не был слабым. Он был потрясающий человек. Я не могла опозорить его имя.
Илья Азовский:
– У Димы был брат, он помогал вам?
Ольга Агронская:
– Семья Влада всегда находилась в гонении. Его семья точно так же сбежала, как и я. Но он помогал, да.
Илья Азовский:
– Как брат брату?
Ольга Агронская:
– Да.
Илья Азовский:
– Вы всё сказали или чтото еще гложет душу?..
***
Ольга Агронская:
– Я недавно в Интернете посмотрела ролик по поводу приезда господина Миронова – «справедливоросса», лидера их фракции. По поводу выступления Ольги Епифановой – она тоже из «Справедливой России»…
Они защищают того, на ком кровь. Меня очень это возмущает. Они говорят, что это святой человек. Нет, это не святой, это страшный человек, у которого нет никаких принципов.
Илья Азовский:
– А вы Епифановой не звонили, не приходили на прием, не спросили, кого она защищает?
Ольга Агронская:
– Зачем? Какой смысл?
Илья Азовский:
– Может, у нее помутнение?
Ольга Агронская:
– Нет, я не хочу с такими людьми даже связываться.
Илья Азовский:
– Она знает, о ком говорит?
Ольга Агронская:
– Она знает. Она очень плотно с ним общалась. У нас очень маленький город.
Илья Азовский:
– А Миронова просто надули?
Ольга Агронская:
– Миронова –да, конечно. Или купили.
Этот человек не одну жизнь загубил. Не одного человека запугал, загубил, убил, закопал, перешагнул. У него ничего нет святого. Такие люди не должны. Они должны жить, но они должны быть изолированы от общества.
***
Илья Азовский:
– В городе многие люди многое знали. До вас доходило, что рядом с Дмитрием, с вашим мужем, «мясники». Вы не хотели предупредить Дмитрия, что рядом «мясники»?
Ольга Агронская:
– Дмитрий об этом знал. Но Дмитрий всегда умел разговаривать. То есть он всегда лояльно смотрел со всех сторон.
Илья Азовский:
– Надеялся, что мясники по его душу не придут?
Ольга Агронская:
– Да, он надеялся. Он не понимал: зачем надо убивать? Заберите все у человека. Лишите его средств существования, последние ботинки со штанами заберите… Но зачем убивать?
Трое детей осталось. Трое. Жизнь разрушена не только у моей семьи. Отец Димы так и не смог отойти – умер после этого…
Ребенок старший остался в подростковом возрасте, именно тогда, когда нужен отец. Ну как?
Ребенка учил бриться дядя. Отец должен учить…
Семьи разрушены. Вся жизнь за полчаса рухнула…
Илья Азовский:
– На суд пойдете?
Ольга Агронская:
– Да, конечно.
Илья Азовский:
– Посмотреть в глаза ему.
Ольга Агронская:
– Да.
Илья Азовский:
– То есть вы скажете всё это на суде? Там же присяжные будут.
Ольга Агронская:
– Я скажу это.
Он должен сидеть.
Илья Азовский:
– Считаете, за такое надо пожизненный срок?
Ольга Агронская:
– Да.
Илья Азовский:
– Пожизненный, чтоб не вышел, или как кару?
Ольга Агронская:
– Именно как кара, чтобы он понял, что это такое.
Илья Азовский:
– Что такое пожизненное?
Ольга Агронская:
– Лишиться не просто возможности ходить, есть, спать, а лишиться семьи, когда тянет в воздух. У него тоже есть семья, жена, дети. Я надеюсь, что он их любит. Пусть он почувствует, как это, когда их нет.
За его грехи по карме не будут отвечать его дети, потому что это страшно. Дети ни в чем не виноваты, но он должен ответить.
Илья Азовский:
– Спасибо и простите за излишне дерзкие вопросы.