Мы не хотели публиковать полную расшифровку текста, но, увы, нас вынудили. Вынудили рассуждениями о «якобы заказном характере публикации». Что ж, читатель сам теперь может рассудить. Далее расшифровка той части пресс-конференции, где кандидат философских наук Габидуллин и кандидат математических наук Юфряков рассуждают об итогах войны и объявляют советский режим преступным, ставя его в одну шеренгу с гитлеровским режимом. И это в канун юбилея Победы — какой плевок в душу всему нашему народу! Их пытались образумить журналисты, но упёртые в своём невежестве кандидаты наук продолжали настаивать.
Примечание: в нижеследующем тексте допущены сокращения: Ю — Юфряков, Г — Габидуллин и их оппонент И. А. — Азовский.
Г: 25 января 2006 года Парламент Ассамблеи Совета Европы, многие, наверное, знают из вас, извините, если напомню, приняла Резолюцию, осуждающая действия политических режимов Восточной Европы, коммунистических, в том числе Советского Союза, признала их преступными.
И. А.: Вы лично читали это? Вы лично это прочитали, что Советский Союз...
Г: Да, да, да. Режимы Восточной Европы, в том числе в Советском Союзе. Поэтому эта резолюция...
И. А.: Вы лично-то её читали?!
Г: Эта резолюция является возможным началом юридических процессов против тех организаций, которые виновны в преступлениях против человечества, началом юридического преследования. В ходе... э-э-э... Нюрнбергского процесса и других процессов 45-го года преступниками были объявлены не только физические лица, не только люди типа Гитлера, Гиммлера и иже с ними, но и организации: СС, Гитлерюгенд и т. д. То есть организации были признаны. С точки зрения аналогии...
И. А.: Кем признаны? Они Нюрнбергским процессом были признаны? Вы чего врёте здесь...
Г: С точки зрения аналогии права возникает возможность прямая по аналогии признать преступными те организации, которые в истории нашей Родины осуществляли эти самые преступления. А ФСБ является преемником прямых тех органов.
И. А.: Кандидат наук, ну вы что говорите-то?
Г: Так, теперь...
И. А.: Ну я истфак закончил. Вы вот хоть с правом ознакомьтесь. Осуждены были вот эти вот организации: СС, Гиммлер...
Г: Уважаемый...
И. А.: Ну Вы пользуетесь микрофоном и говорите чушь. Я сейчас мегафон принесу.
Г: Я закончил, я закончил. И если у Вас есть вопросы, вопросы прошу задавать.
Ю: Можно ещё мне добавить несколько слов?
И. А.: Начинается монолог. Вы уже сказали своё слово. Вы ясно сказали, что советский режим преступный.
Г: Извините, Вы не командуйте, а задавайте вопросы.
И. А.: Ну как это не командуйте?
Г: А потому что вы не в армии.
И. А.: Какая разница где я, вы сидите и лжёте с уверенной мордой...
Г: Вы на пресс-конференции.
Ю: Илья, Илья, у нас идёт...
И. А.: Ну хотелось бы задать конкретные вопросы. Нормально всё. Вы их тоже не уважаете публику, потому что Вы сейчас чушь несли.
Ю: Извините.
Г: Это не вопрос, а констатация факта. Напишите в Вашей замечательной газете, но не здесь.
И. А.: Вы учебник истории прочитайте.
Ю: За какой год?
Г: Вот именно.
И. А.: Любой.
Ю. и Г.: Ха-ха!
И. А.: Вы ту вот Резолюцию возьмите хотя бы, её просто прочитайте перед тем, как прийти на пресс-конференцию. Вы сказали ерунду, потому что степень виновности за военные преступления определял Нюрнбергский трибунал, а не резолюция Совета Европы.
Ю: Ну напишите в своей газете.
И. А.: Я-то напишу о вашей безграмотности, вы же преподаватели ПГУ, как не стыдно не знать, что не в юрисдикции Совета Европы влезать в дела Нюрнбергского трибунала. Это разные вещи совершенно.
Г: Так, Александр Владимирович заканчивает. Уважаемый Илья, не мешайте. Вот окончит, и вопросы....
И. А.: ... А у меня вот всё-таки вопрос. Вы сказали: «Советский режим преступный», и у Вас есть какие-то доказательства«. Предъявите.
Ю: Я так не говорил.
И. А.: Не вы. Ваш друг Габидуллин сказал, что есть-де у Вас какие-то свидетельства того, что Совет Европы объявил советский режим преступным, в том числе, поскольку речь идёт, в связи с Супруном, в военные годы? Вы считаете, что Совет Европы распространяет своё решение и на военные годы, на режим в военные годы, то есть на режим страны-победителя? У Вас есть свидетельства Вашим утверждениям о том, что сталинский режим был преступным? Вот именно так было сказано где-то? Нюрнбергский трибунал у нас назвал конкретных антигероев этой мировой войны, вынес конкретный приговор. Кого-то повесили, кому-то пожизненно дали. Скажите, а Сталин там тоже был в качестве обвиняемого?
Г: Конечно не был.
И. А.: АГА! Конечно не был. А кто тогда установил вину советского режима и кто объявил его преступным? Вы?
Г: Я, во-первых, не согласен.
И. А.: Нет, Вы сами сказали: «Советский режим преступный». Вот отсюда и начинается вся наша сегодняшняя лживость.
Г: Хорошо, господин Азовский. Я не согласен с тем, что эти преступления нужно приписывать Сталину. Режим был преступным с того времени, когда Ленин пришёл к власти и начал проводить свои преступные дела.
И. А.: А кто установил преступность режима? Вот Нюрнбергский трибунал сказал: «Режим Гитлера — преступный». А кто установил преступность советского режима? Вы сейчас понимаете, что плюёте в душу очень многим людям, между прочим, особенно в канун юбилея Победы? Вы это понимаете?
Г: Я понимаю «В канун юбилея Победы». Вопрос. Я на него могу ответить, но...
И. А.: Вы документы можете представить?
Г: Да, но я не хочу идти у Вас на поводу, потому что Вы задаёте вопросы, которые к пресс-конференции никакого отношения не имеют.
Из зала: У меня, в принципе, конкретный вопрос. Хотелось бы услышать Вашу оценку. Известно, что в архиве УВД были скопированы дела, в том числе и тех людей, которые сражались на стороне фашизма, и они тоже были переправлены за границу. То есть логично предположить, что они тоже будут, имена этих людей будут опубликованы в Книге Памяти. Так ли это? И как Вы оцениваете тот факт, что в Книге Памяти появятся имена фашистов?
Г: Я считаю, что у Вас вопрос некорректно сформулирован.
И. А.: Что значит «некорректно сформулирован»?! Вы чего? Конкретный вопрос: фашисты — это герои или нет?
Г: Извините, Вам вопрос был задан? Вам или не Вам, я спрашиваю? Я спрашиваю, Вам вопрос был задан?!
Ю: Во-первых...
Г (Юфрякову): Подожди.
И. А.: Не-не, пусть продолжает.
Г (Азовскому): Вам вопрос был задан? Она ещё не издана.
И. А.: Ну Вы тоже не хамите в ответ.
Из зала: Я говорю: «Планировалась».
Ю: Не издана.
Из зала: Я сказала: «Планировалась».
Ю: Поэтому мы говорим о некотором предположении, что туда, может быть, войдут, как Вы говорите, герои-фашисты.
И. А.: Нет, нет, нет. Я спросил лишь.
Ю: Но этого не произошло. Производится научная обработка этих данных. Да? И отбираются в Книгу Памяти граждане Советского Союза. И этнические немцы, являющиеся гражданами Советского Союза.
Г (Юфрякову): Не надо, не надо.
Из зала: Так вот вопрос как раз был в том, что вошли бы эти имена или нет.
Г: Я могу ответить. Ведь «Красный крест» собирает информацию, просит помочь с тем, чтобы опубликовать фамилии и имена всех тех, кто пострадал от тоталитарных режимов. Естественно. Необязательно ведь фашисты. В армии воевали просто немцы.
И. А.: Военные из вермахта.
Г: Большинство из них действительно воевало в гитлеровской армии. Они попадали в плен, потом здесь были в плену... И именно по ним, в первую очередь, и по другим категориям составляется Книга Памяти. Это же жертвы. Их же призывали, мобилизовывали. То есть, конечно, большинство из них — бывшие служащие вермахта.
Из зала: А их можно считать жертвами?
Г: Конечно, их же призывали. Их же призывали. Вы что думаете, туда шли добровольцами?
Ю: Жертвы гитлеровского режима.
Г: Слушайте, это жертвы гитлеровского режима.
И. А.: А фельдмаршал Паулюс, он ведь по вашей логике тоже всего лишь выполнял приказ Гитлера? Он что, по-вашему, тоже жертва что ли?!
Г: Вопросы есть.