Почему так – с одной стороны нам «лепит» агитпроп про развитие сельского хозяйства, про поддержку местного товаропроизводителя, а я вечером иду с работы и не могу местного архангельского кефира купить в сетях?
Почему всё так безумно дорого, если местное и если областные власти декларируют помощь?
Почему иностранная «Активия» популярнее и доступнее местного?
Почему молочка из других регионов, даже с учётом невероятной логистики, оказывается такой же по цене, как и архангельская продукция, а часто ещё и дешевле?
Почему, если на Архангельском молокозаводе всё так и чисто, и стерильно, и реконструкция проводится – почему не пускают посмотреть, потрогать, понюхать?
Почему я, чтоб во всё это поверить, должен внимать рекламной жвачке, демонстрируемой публике государственным региональным телеканалом?
Почему директор молокозавода Петров – он же, кстати, и депутат Архангельского областного Собрания – то есть, публичный политик, почему он боится и не идёт на живое, без купюр, интервью?
Так есть ли всё-таки на молокозаводе белый порошок?
Последний вопрос актуален, поскольку в области куча разорённых ферм, а те, что ещё не разорены, чаще выживают, чем процветают – это тема сырья. Ведь если на фермах плохо, значит, откуда сырьё для молокозавода?
Вот отсюда и слухи про порошок.
Всегда интересно застать VIP-персону врасплох – так я и сделал. Ведь если гора не идёт к журналисту – журналист идёт к горе.
Директор «УК-Альянс-Менеджмент» – управляющей компании ОАО «Молоко» Владимир Петров пригласил послушать его монолог о почти десятилетнем труде на ниве управления молокозаводом, а нарвался на разговор в стиле вопрос-ответ.
Дабы избежать кривотолков и последующих обвинений в заказном мочилове ОАО «Молоко», мы решили привести стенограмму получившегося-таки интервью полностью и без купюр.
К сведению юристов УК «Альянс-Менеджмент» – запись в редакции, а слово не воробей: вылетит – не поймаешь…
Далее цитата:
Директор «УК-Альянс-Менеджмент» – управляющей компании ОАО «Молоко» Владимир Петров:
– Когда я начинал здесь работать, ставил себе задачу построить эффективный бизнес. Дело в том, что если не воруешь, то надо создавать эффективный бизнес.
Пусть рентабельность будет небольшая, но это честный бизнес. Когда воруешь, то думаешь о другом: какие пути найти, кого вовлечь и так далее. А в «здоровом» бизнесе все иначе.
Илья Азовский – главный редактор:
– А небольшая рентабельность – это сколько?
Петров:
– 4,7 процента.
Азовский:
– И этого хватает, чтобы проводить реконструкцию…
Петров:
– Да.
Азовский:
– А 4,7 процента – в рублях это сколько?
Петров:
– Это годовая рентабельность. Выручка – полтора миллиарда, вот и посчитайте. Я с 2004 года генеральным директором в ОАО Молоко.
Группа компаний «Альянс-Менеджмент» существует с 2009 года, то есть, собственники решили объединить все под управляющей компанией.
Для всех привычнее управляющая компания – это ЖКХ, где все работают непонятно как. У нас настоящая управляющая компания, где сосредоточены: юридическая служба, экономическая служба, служба безопасности и так далее.
Компания отвечает за эффективность бизнеса. В ней объединены 11 предприятий, был даже торговый дом «Крым» до недавнего времени, сейчас мы его свернули – там невыгодно работать.
Годовая выручка группы 3,7 миллиарда рублей, 882 сотрудника, платим 206 миллионов налогов. Работаем «вбелую» – принципиально.
Азовский:
– А есть варианты – работать «всерую» или «вчерную»?
Петров:
– Всегда можно найти. Это соображение того же порядка, что я говорил: не ворую. Если работать «всерую» или «вчерную», ты добавляешь риски к бизнесу. А их и без того много. Внешние риски…
Азовский:
– Что такое – внешние риски?
Петров:
– Конкуренция. Видите в магазинах – продукции много, нашу продукцию или купят, или не купят. Для нас это риски. Второе – внешние фискальные риски государства. Если я, допустим, вовремя не отправлю отчет по НДС, то через три дня у меня заблокируют счет и бизнес прекратится.
Государство хочет знать всю цепочку НДС, и если ты чего-то не расскажешь, оно тут же тебя закроет. Так что насчет развития малого и среднего бизнеса – это фантазии. Кроме того, политические риски, выборные…
Завтра начнутся выборы – одно уважаемое ведомство будет следить, чтобы цены не поднимались. И наплевать им, что рыночная ситуация позволяет цены поднять в соответствии с инфляцией.
Помню, когда были выборы то ли президента, то ли в Госдуму – нас приглашали и говорили: вы что, не понимаете, что впереди выборы? Вы там своим собственникам скажите, что никакого повышения цен быть не должно.
Что мы коммерческое предприятие и должны работать на прибыль – никого не волнует.
А с этой самой прибыли налоги в государственную казну платятся. А за счёт них социальные гарантии государство выполняет и уважаемые ведомства содержатся.
Так вот, рисков очень много. Но – вернемся к теме.
В «Альянс-менеджмент» входят: молочный бизнес, водный бизнес, оптовая торговля, сельскохозяйственный бизнес – мы купили фермы в Вельском районе, теперь это самое крупное сельхозпроизводство в Архангельской области. Еще у нас есть бизнес аренды недвижимости.
Наш актив, это торговые марки«Белозорие» – классические молочные продукты, «Радостино» – продукты для удовольствия, минеральная вода «Куртяевская» и питьевая«Кнежица».
Наши торговые марки на архангельском рынке – на первом месте, имеют отличную известность.
Азовский:
– Что, «Активия» менее известна, чем «Белозорие»?
Петров:
– Это результаты исследования рынка, спонтанной и наведенной известности.
Коротко, что это такое. Спонтанная: например, вы приходите в магазин и вас спрашивают, какие торговые марки молочной продукции вы знаете и предпочитаете. Вы сходу говорите: «О, «Белозорие», я знаю и покупаю».
Наведенная: в магазине вас спрашивают, а у вас ответа нет, вам начинают перечислять и среди прочих называют «Белозорие», и вы вспоминаете эту продукцию.
Это способ измерения спроса. Так вот, наш уровень известности на рынке Архангельской области – самый высокий не только среди местных, но и некоторых федеральных торговых марок.
Азовский:
– Но любая известность относительна…
Петров:
– Относительно чего?
Азовский:
– Ну, если зайти в магазин на 29‑м лесозаводе, например, то там «Активию» знают меньше…
Петров:
– Известность торговой марки «Белозорие» только нарастает. Ей уже восемь лет, и нам есть с чем сравнивать. «Радостино» – четыре года. Сейчас известность«Радостино» – на уровне «Активии».
«Куртяевская» – уровень наведенной известности – 98 %, спонтанной – 37 %.
Самое ценное в компании – это торговые марки и, безусловно люди. Средняя зарплата работника на молзаводе нынче 28 755 рублей, по Архангельску вполне неплохая.
Азовский:
– Ну, средняя зарплата – это средняя температура по больнице. Сколько получает работник у конвейера?
Петров:
– На производстве – до 30 тысяч. Укладчица готовой продукции, например, 22–23 тысячи.
Азовский:
– Это здесь, на производстве. Но молоко, если оно не из порошка, натуральное – это корова, ферма, доярка. Сколько у вас получает доярка?
Петров:
– Вы удивитесь – доярка получает около 30 тысяч. Это в Вельском районе.
Азовский:
– Но у них адский рабочий день…
Петров:
– Да, они утром рано встают и поздно уходят. Но для деревни, для сельского хозяйства, это весьма приличные деньги, некоторые категории работников получают и больше 30 тысяч.
Это даже выше, чем у нас на молзаводе. Но довольно умеренная зарплата на заводе компенсируется соцпрограммами, о них я скажу потом.
Производительность труда растет, сейчас приближаемся к производству двухсот тонн в день – по переработке молока. Объёму закупок сырого молока – 32-33 тысячи тонн в год.
Азовский:
– Что такое производительность труда на молокозаводе? Процесс ведь автоматизирован…
Петров:
– Не весь. Сейчас завершили только первый этап автоматизации. Производительность труда измеряется и на «ручном», и на автоматизированном производстве.
Азовский:
– Повышение производительности труда, автоматизация производства – это сокращение рабочих мест. Люди останутся без работы?
Петров:
– Вы гуманист или хотите жить нормально?
На самом деле что будет? Люди, которые остаются и не теряют работу, получают бОльшую зарплату.
Предприятие будет жить вечно – потому что конкурентоспособно в ВТО. Пройдет полгода, снимут эмбарго – и сюда хлынет поток качественной продукции из Польши, Прибалтики…
Либо мы будем конкурировать с ними, либо вылетим с рынка.
Азовский:
– Но почему молоко из Польши со всей своей сумасшедшей логистикой будет дешевле местного?
Петров:
– В России закупочные цены на молоко-сырьё уже на 15–20 процентов выше, чем в Европе. Почему?
У нас издержки высокие, производительность труда в 2–3 раза ниже, чем в Европе.
Производство отсталое, вчерашнего дня. Потому, что больше болтаем, чем работаем.
Там много программ компенсации на сельскохозяйственное производство. Например, Германия. Начинаешь обновлять производство – тебе НДС 20 процентов компенсируют. 100 миллионов вложил – 20 % НДС вернули.
Азовский:
– А как это соответствует нормам ВТО?
Петров:
– Соответствует. Там есть специальные программы, разделены на три светофорных цвета – красный, жёлтый, зелёный, и все оговорено, что можно делать, а чего нельзя. Государство помогает – строит дороги к месту производства, компенсирует модернизацию, например.
Азовский:
– А что нельзя делать?
Петров:
– Прямые дотации на произведённую продукцию.
О снижении издержек и конкурентоспособности. Закупочные цены на молоко там ниже на 15–20 % и все рентабельно.
Кстати, на всей этой цепочке, и на ценах сказывается в том числе, и производительность труда. А у нас все ещё лопатой, всё вручную…
Азовский:
– И сколько мы будем догонять? Лет тридцать?
Петров:
– Нет, сейчас у нас, например, на молзаводе, уже значительно лучше, чем было пять лет назад. У нас на производстве можно найти элементы и двадцать первого века, и века девятнадцатого. Девятнадцатый век нас вперёд и толкает! Скоро все будет 21‑й!
Азовский:
– Пять лет! За пять лет в Арабских Эмиратах строят города!
Петров:
– Меня радует острота ваших вопросов. Но надо быть реалистом. Либо я нагружу предприятие кредитами и потоплю его, либо, как нормальный менеджер, сделаю столько, сколько могу себе позволить. Но вернёмся всё-таки к теме. Мы производим половину всей готовой молочной продукции в Архангельской области.
Молоко для переработки мы везём и с юга области, и с севера, и из Вологодской области, наше предприятие занимает в общем закупе сырья 34 % СХП.
Азовский:
– Только 34 процента? Почему?
Петров:
– Потому что сельхозпроизводство – штука очень дорогая.
Например, одно скотоместо в Архангельской области – современное – стоит 200 тысяч рублей. Скотоместо – это условная единица, это где стоит корова, около неё стойловое оборудование, так скажем, все чем её доят – все это в комплексе.
При этом сельхозбизнес малорентабелен. Окупаемость – от восьми до 15 лет. И может вообще не окупиться при слабом менеджменте.
Мы купили сельхозпредприятие «Важское», хотим многократно увеличить производство молока, уже три новых фермы построили, и со временем оно будет самым нашим крупным поставщиком молока сырья на наш завод.
Азовский:
– Молокозавод в Архангельске, а сельхозпредприятие «Важское» на юге области. Почему так? Не проще ли все в одном месте сосредоточить?
Петров:
– Неплохо бы нам иметь ферму здесь, в Холмогорском районе. Но у нас в России все поставлено с ног на голову.
Если мы хотим, чтобы предприятие развивалось, надо объединять все необходимое для развития и сконцентрировать у эффективного собственника.
Это: всё, что защищает твою собственность; всё, что позволяет минимизировать риски, о которых я говорил, и так далее. Так вот, в Вельском районе вовремя произошло укрупнение пакетов акций – бывших совхозов.
А в Холмогорском районе все ещё убогая форма собственности, которую в своё время пропагандировал господин Гинтов, – коллективные кооперативы. Двадцать бабулек собралось – какой из них кооператив? Только эффективный собственник заинтересован в развитии производства!
В Холмогорском районе нет предприятий, которые бы оформили землю в собственность и можно было бы купить контрольный пакет. А эффективных там не видно. Поэтому Холмогорское сельское хозяйство стагнирует.
Азовский:
– Подождите, я всё-таки хочу вернуться к теме молока с точки зрения потребителя. Берём пакет и читаем надписи – на русском языке и на киргизском.
Петров:
– Что указано на пакете – это все технический регламент. Это не я придумал. Это придумало государство.
Азовский:
– А почему по-белорусски не пишете?
Петров:
– Пишем. Но были новые разъяснения… Вот так у нас всё в стране – то решаем так, то передумываем.
Азовский:
– На прилавках магазинов мы видим и вологодскую молочную продукцию, и из других регионов. Вы не способны полностью обеспечить потребность в молоке?
Петров:
– Дело не в этом. Очень хорошо, что на рынке есть разная продукция. Потребитель сам должен выбирать. А тот, кто умнее, кто честнее, кто производит хороший товар – тот и остаётся на рынке. Когда мы начинали, в магазинах было 40 % вологодской продукции. Сейчас – 6 %. Это естественный ход событий. Мы поднялись выше в качестве и влюбили в себя потребителя.
Азовский:
– А на вологодский рынок не хотите зайти?
Петров:
– Очень трудно. Масштабы не те. Они в три раза больше – себестоимость, соответственно, ниже. Плюс к этому – у них электроэнергия подешевле, рубля на полтора. Затраты у нас, к сожалению, выше. Но мы и занимаемся столько времени реконструкцией, чтобы снизить себестоимость.
Азовский:
– И всё-таки, ещё вопрос потребителя: йогурты с ежевикой там, ещё с чем – это химия?
Петров:
– Это фруктово‑ягодный наполнитель, который изготавливается на специализированных предприятиях. Проще говоря, это такое пастеризованное варенье, сделанное для производственных предприятий.
Азовский:
– То есть, это все равно натуральный продукт.
Петров:
– В связи с этим хочу рассказать одну историю. К нам в прошлом году приезжал федеральный министр сельского хозяйства, так он сказал: вашим потребителям (в смысле, архангелогородцам) хорошо, вы из килограмма молока получаете килограмм молочной продукции. В Москве уже давно из килограмма молока получают два килограмма молочной продукции.
Азовский:
– Почему?
Петров:
– Потому что используют всё! Пальмовое масло, например, в шесть раз дешевле животного жира. В шесть раз! Им надо конкурировать, они думают о своём предприятии. Один завод из Архангельской области недавно попался на «пальме» – поставили продукцию в Вологдскую область. Мы не используем пальмовое масло. В том числе и поэтому у нас рентабельность такая. Но я настрою все механизмы, чтобы рентабельность была на приемлемом уровне. В этом наша эффективность. Моё руководство – это акционеры, они продлевают со мной договор каждый год. Могут и не продлить, если буду работать плохо. И каждый год я могу закончить бесславно. И тогда вы сможете увидеть меня на улице с шапкой: помогите, Христа ради.
Азовский:
– А сколько акционеры получают дивидендов в год?
Петров:
– Нисколько. Несколько лет вся прибыль реинвестируется в модернизацию.
Азовский:
– Часто в телесюжетах мелькает тема торговых войн, то есть, борьбы за место на полках. У вас нет своих торговых сетей. Как вы договариваетесь с магазинами?
Петров:
– Как сказал великий маркетолог Джек Траут, торговые сети правят миром.
Азовский:
– Бывает такое: для того, чтобы разместиться на полке, вы платите скидки и бонусы.
Петров:
– Разумеется, да. Естественно, в рамках закона. Неужели вы этого не знаете?
Азовский:
– Я-то знаю, но я от вас хотел услышать…
Петров:
- Но давайте я вам расскажу о нашем молочном хозяйстве. Таких современных ферм у нас пять. Очень светлые, некоторые обслуживает один человек, можете себе представить? Вот корова подошла к стойлу, поела, пошла почесалась – есть специальная чесалка, заходит в специальный аппарат, а там робот обрабатывает вымя лазером и – шлёп-с – на соски!
Азовский:
– Но как же руки доярки? Корова не испугается робота?
Петров:
– Она счастлива, что робот на неё обратил внимание! И результат – на нашей ферме средний годовой надой на корову – семь с половиной тонн. Это очень хороший результат. В среднем по России – пять половиной.
Азовский:
– А как же рекордсменки наши – по десять тонн?
Петров:
– В Израиле – 12 тонн на корову. В США – 10 тонн. В Европе – 8. Если бы у нас было производство молока на одну корову от восьми до 12 тонн, сельское хозяйство было бы прибыльным.
Азовский:
– А в чем проблема? Коровы хуже?
Петров:
– Проблема – эффективный менеджмент, я вам об этом и говорю!
Азовский:
– Так всё-таки, в Америке – 10 тонн, а у нас – 5,5. Почему?
Петров:
– Генотип не тот. Недавно был разговор в областном министерстве: мол, надо возрождать холмогорскую породу. Я говорю: нам нужна не холмогорская корова, а эффективная корова, которая будет давать 8–10 тонн молока. Мне говорят: неправильно рассуждаете! И вот: в Холмогорском районе коровы дают пять с половиной тонн, а в Вельском - семь с половиной. Вернёмся к сетям, которые правят миром. Если «Панорама-Ритейл» скажет нам, что мы им не нужны, нам будет очень тяжело. Если «Петровский» скажет, что мы не нужны, нам будет очень тяжело. У нас наценка на сетях ноль целых ноль десятых!
Сеть говорит: либо ты дашь мне столько денег, сколько мне нужно, либо я тебя с полки уберу. Ты мне дай: первое – известный продукт (в этом и заключается известность торговой марки); второе – оборачиваемость (об этом я ещё скажу), и самое главное – сумма дохода с метра торговой полки.
Азовский:
– Ещё вопрос: почему вечером, придя в магазин, я вижу очень ограниченный ассортимент вашей продукции? Нет всего этого великолепия, что красуется в вашем кабинете.
Петров:
– Мы давно говорим торговым сетям: давайте мы будем распоряжаться местом на своей торговой полке. Нет, у них компьютер считает по-своему, по штрих-кодам. И заказывают с учётом динамики своих формул. Мы чем интересны торговым сетям: покупатели предпочитают свежую продукцию, она полезнее, и оборачиваемость быстрее. А оборачиваемость выгодна магазину. И приходишь вечером в магазин – полка полупустая. Убедить их отдать полку нам невозможно, мол, автомат не ошибается. А сеть «Петровский» продвигает свою торговую марку – «Молоко из Любовского», в ней разные производители.
Азовский:
– А нереализованную продукцию куда деваете?
Петров:
– А её нет.
Азовский:
– Как это? Ну вот, осталась в магазине, срок реализации вышел…
Петров:
– Магазины заказывают ровно столько, сколько им нужно. Срок реализации молока – семь дней. Они берут свежее, и столько, сколько могут продать. Вот вы и приходите под вечер и начинаете сетовать, мол, нет полного ассортимента.
Азовский:
– А молоко, которое приходит к вам с ферм, полностью используете?
Петров:
– Да. Если у нас получаются, условно говоря, излишки, то мы из него сделаем масло. А масло хранится в замороженном виде 360 дней.
Калькуляция условного литра готового молока в пакете: 27 рублей 12 копеек – это закупочная цена сырого молока с транспортными. Это деньги сельхозтоваропроизволителя со средней рентабельностью 25–30 процентов. Завод добавляет восемь рублей. Здесь все- зарплата, налоги… Рентабельность – 4,7 процента. Магазин – наценка от восьми до 25 процентов в зависимости от вида продукции. «Дисма», «Магнит» добавляют около 10–15 процентов. В итоге цена в магазине – от 46 до 60 рублей за литр. Вы спрашивали, берут ли собственники дивиденды? Вот они, денежки. С 2012 года вся прибыль инвестирована.
Азовский:
– То есть, с 2009 года собственники не получили ни копейки.
Петров:
– Ни копейки!
Азовский:
– Зачем тогда собственникам такое производство?
Петров:
– Стоимость предприятия за десять лет благодаря инвестициям и реконструкции возросла в 13 раз. Это наша стратегия. Это решение собственников.
Азовский:
– Диверсификация продаж – выход за пределы региона. Куда?
Петров:
– Москва. Мы провели тестовые поставки и нами заинтересовались. И ещё Ярославль.
Конец цитаты.
Фото Ильи Азовского. 10 июня 2016 года. Архангельск, цеха ОАО «Молоко»